- Ты не видел Джея?
- Он шел в ту сторону.
Как наступил вечер, Рыжий не заметил. По его внутренним часам все еще было утро, так как должное время суток было перенасыщено событиями, эмоциями и людьми, а потому лишилось почетной возможности именоваться подобным образом. После того, как дверь наконец-то была открыта и все получили долгожданную возможность покинуть сиятельное, собравшееся в выручай-комнате, общество, на какое-то время наступили мир и блаженство, тишина и покой. По-крайней мере в спальне, в которую отправился Уизли досыпать тот, злостно отобранный магичеством Калин, кусок сна. В нем наверняка происходило бы что-то потрясающее, с капелькой волшебства - так убеждал себя гриффиндорец, гипнотизируя потолок спальни в тщетных попытках убедить себя в любви к подушке, превышающей любовь к еде. К сожалению, вторая оказалась более крепкой и выдержала подобную провокацию, сведя мечтания о сне с нескольких часов до одного, в течении которого Рыжий успел продумать сон, побродить по спальне, завернувшись в покрывало, нашипеть на кого-то, сунувшего любопытный нос в приоткрытую дверь, и даже слопать шоколадку, совершенно случайно спрятавшуюся под тетрадью с нарисованной шуточной схемкой атаки на тренировку по квиддичу.
И лишь после всех этих передвижений, Рыжий решился выбраться из теплого угла в холодные, по его мнению, коридоры, в коих было на удивление тихо и пусто. Хотелось объяснения происходящему, а кто мог дать его лучше, чем человек, который встретил тебя утром столь же мятой мордой, как у тебя самого? Именно поэтому у случайно пойманного студента, кажется, с Рейвенкло, Фред поинтересовался именно Поттером.
В том направлении, куда теоретически мог пойти искомый человек, на удивление, находилась библиотека. Поттер и библиотека. Библиотека и Поттер. В принципе, это было бы не удивительно, если бы сейчас было учебное время, но предположить, что вместо очередной прогулки с Эйлин он решил отправиться обгрызать по краям непочатый край гранита науки? Это попахивало странным поведением, а гриффиндорец не был готов предоставлять кому-либо из друзей возможность странничать без него, поэтому в библиотеку он буквально вбежал.
- Джей, выходи, прятаться бесполезно! - На этой жизнерадостной ноте бег окончился столкновением с неустойчивым движущимся предметом со смещенным центром массы и кучей библиотечных фолиантов, которые моментально взвились в воздух, как пыль с дальней полки под сухой тряпкой неопытной уборщицы. Рыжий рухнул на пол, увлекая за собой неожиданного встречного.
- Извините-простите, я случайно. - Невнятное бормотание - любимое занятие Фреда в подобных ситуациях при попытке осознать произошедшее и сфокусировать взгляд на собеседнике. В данном случае ему еще и повезло - мантия осталась в спальне, а рубашка не пыталась работать коконом, прячущим чересчур удачливую гусеничку. Вот только напротив сверкал очаровательными глазками человек, которого он последнее время тщательно, с чувством, обходил максимально возможным кругом. - Привет, Энж.

"Что ты тут делаешь?" - вопрос почти срывается с языка и замирает на выдохе. Он был бы крайне странным, с учетом того, что именно библиотека является нормальным местом обитания Энжи.
- Прости, я как всегда... - Рыжий неловко чешет затылок, отводит взгляд и собирает в кучу раскиданные по полу его стараниями книги. Интересный набор, впрочем, как всегда, не даром Слизнорт проводит кучу времени закопавшись в книги и конспекты - ему бы и в голову не пришло обращать внимания на подобные пособия. Что-то про отравления, зелья, еще какую-то невнятную чепуху - разве гриффиндорец будет так же скурпулезно перекапывать тонны макулатуры, ошибочно называемой "историей", "рукописями великих зельеваров" и прочими именами, служащими максимально возможным обороняющим оберегом от неаккуратных рук разгильдяев-студентов.
"Ты ничуть не изменилась". Все тот же лихорадочный блеск в глазах, странная задумчивость, возносящая тебя в другие миры, полностью подчиненные тебе. Рыжий жалеет, что в них нет места для него, до сих пор жалеет, хотя пора бы забыть. Что такое любовь? Да так, мимолетное чувство, не более.
Книги складываются в ровный столбик, опасно накреняющийся вправо, но упорно удерживающийся в вертикальном положении.
- Как дела? - Максимально глупый и не требующий никакой мысленной деятельности вопрос. У Рыжего в голове - ровные степи и Перекати-поле, тихий ветерок и шелест остаточных мыслей, робко подкидывающих слова, смешанные в странные фразы-вопросы. "Спросить у нее? А, нет, не стоит. А может все-таки? Да зачем ей это нужно?". Рыжий мнется, не знает, что сказать или сделать, поэтому встает и протягивает руку давней подруге, бывшей великой-любви, а ныне - сторонящейся его студентке. Хотя, еще большой вопрос, кто из них больше избегает встреч. Фред вспоминает, когда последний раз говорил с сестрой с того момента. Наверное, никогда.
Он встает, помогает встать Энжи и поднимает ее книги, больше машинально, чем в самом деле желая помочь. То есть, естественно, девушка не должна таскать килограммы бумаги, пропитанной чернилами и историческими факторами, но она...
- Я помогу. - Она лучше многих других знает, что короткие фразы в его исполнении говорят о замешательстве, подтверждают, что говорить ему больше нечего, а жаль. И все так получилось. Минутная ностальгия проявила тень улыбки, которая вскоре перешла из настоящей-мечтательной в обычную-вежливую.

Несколько секунд глаза в глаза тянутся вечность. Фред даже дыхание задерживает от нахлынувших эмоций, а потом вдыхает и выдыхает через раз, на мгновения теряя связь с реальностью и видя перед собой ту девочку, которую хотелось заваливать цветами и сладким, носить на руках и целовать в висок, обнимая при встрече, а еще оберегать от всех возможных шуток и подколок со стороны многочисленных студентов. Этакая одержимость, почти мания, приступ собственничества, охватывающий разум каждый раз, когда девушка в поле зрения оказывалась.
- Тебе не нужно извиняться, это моя вина. - Он кивает и наконец отводит взгляд. - Я мог бы быть осторожнее.
Не мог бы. И Энжи знает это слишком хорошо, чтобы поверить в наигранно оптимистичный тон. Именно поэтому Рыжий отвел глаза первым, пока видел ту, кого любил и любит, а не ту прекрасную ночь, порушившую его мировоззрение. И тем хуже был тот факт, что сейчас он не хотел больше вспоминать об этом и готов был забыть обо всем ради ее улыбки.
Книги перемещаются на стол, вокруг - ни души, Уизли мнется и ему кажется, что он все делает слишком громко - дышит, двигается, думает.
- Может быть тебе еще какие-нибудь книги нужны? Я мог бы принести. - Разговор не клеится и мысли умнее в голову не приходит, поэтому он в третий раз перечитывает названия на корешках книг, опасно возвышающихся на краю стола, оглядывает стеллажи, окружающие их со всех сторон, лишний раз удивляясь отсутствию вездесущего библиотекаря, на удивление не примчавшегося проверять, что же тут творят с таким грохотом. И так по кругу, возвращаясь наконец к... Подруге? Знакомой? Любимой?
- Энжи, все в порядке? - Наконец снова глядя прямо на нее, потерянную на столько, что просто не возможно оставить ее тут и уйти, шагает ближе и берет за руку. А пальцы все еще холодные. У нее они всегда холодные, вне зависимости от того чем и где она занимается. Тем приятнее было отдавать ей перчатки или просто держать за руку - ощущение полезности грело душу лучше любой благодарности.

Расстояние в один шаг именно сегодня кажется непреодолимо большим. Казалось бы - всего один шаг до той, что снится ночами, вот только эти сны отнюдь не всегда такие приятные, как бы того хотелось.
Рыжий молчит, переводя взгляд с ее лица на руки. Их неуверенность зависает в воздухе, становится ощутимо тяжелой и давит-душит.
- Я... Не то, чтобы тороплюсь. - Он набирает воздуха, чтобы сказать то, что давно проговорено в голове, но ни разу не произносилось вслух, но уверенности не хватает. С ней всегда так. С другими можно нести любую околесицу, но с ней не получается так просто произнести слова. - Ну то есть... - Он мнется еще несколько секунд, пытаясь поймать ускользающий взгляд, и вновь слова теряются, когда память услужливо подкидывает образ сестры. Этакая гармония с дисгармонии. Два родных человека в одном месте, но вместо радости эта сцена вызывает лишь недоумение, сопровождаемое жгучей ревностью и обидой.
Рыжий отступает, осторожно отпуская руки Энжи.
- Ты ,наверное, права, я пойду. - Он делает еще шаг спиной назад. Все могло бы быть иначе. Он отворачивается, делает несколько шагов к выходу и снова останавливается. Слишком похоже на бегство.
- Энж... - Он не оборачивается, словно боясь увидеть ее лицо, закрывает глаза и голову немножко опускает, перебирает слова на языке, составляя одну фразу - Мы сможем начать все сначала?
Он ждет, почти не дыша, не зная, какой ответ больше хочет услышать. Он старательно избегал встречи на протяжении достаточно долгого времени, но теперь бежать было бессмысленно. Он почти упивался этой остывшей и почти исчезнувшей болью, вновь разворошив ее в памяти.